Неточные совпадения
Он пришел
к себе уже
к вечеру, стало быть, проходил всего часов шесть. Где и как
шел обратно, ничего он этого не помнил. Раздевшись и весь дрожа, как загнанная лошадь, он лег на
диван, натянул на себя шинель и тотчас же забылся…
Через трое суток он был дома, кончив деловой день, лежал на
диване в кабинете, дожидаясь, когда стемнеет и он
пойдет к Никоновой. Варвара уехала на дачу,
к знакомым. Пришла горничная и сказала, что его спрашивает Гогин.
Он
пошел к Варваре, надеясь услышать от нее что-нибудь о Лидии, и почувствовал себя оскорбленным, войдя в столовую, увидав там за столом Лидию, против ее — Диомидова, а на
диване Варвару.
Клим
пошел к Лидии. Там девицы сидели, как в детстве, на
диване; он сильно выцвел, его пружины старчески поскрипывали, но он остался таким же широким и мягким, как был. Маленькая Сомова забралась на
диван с ногами; когда подошел Клим, она освободила ему место рядом с собою, но Клим сел на стул.
Он легко,
к своему удивлению, встал на ноги, пошатываясь, держась за стены,
пошел прочь от людей, и ему казалось, что зеленый, одноэтажный домик в четыре окна все время двигается пред ним, преграждая ему дорогу. Не помня, как он дошел, Самгин очнулся у себя в кабинете на
диване; пред ним стоял фельдшер Винокуров, отжимая полотенце в эмалированный таз.
Он три раза перевернулся на
диване от этого известия, потом посмотрел в ящик
к себе: и у него ничего не было. Стал припоминать, куда их дел, и ничего не припомнил; пошарил на столе рукой, нет ли медных денег, спросил Захара, тот и во сне не видал. Она
пошла к братцу и наивно сказала, что в доме денег нет.
Он не забирался при ней на
диван прилечь, вставал, когда она подходила
к нему,
шел за ней послушно в деревню и поле, когда она
шла гулять, терпеливо слушал ее объяснения по хозяйству. Во все, даже мелкие отношения его
к бабушке, проникло то удивление, какое вызывает невольно женщина с сильной нравственной властью.
Все это неслось у ней в голове, и она то хваталась опять за перо и бросала, то думала
пойти сама, отыскать его, сказать ему все это, отвернуться и уйти — и она бралась за мантилью, за косынку, как, бывало, когда торопилась
к обрыву. И теперь, как тогда, руки напрасно искали мантилью, косынку. Все выпадало из рук, и она, обессиленная, садилась на
диван и не знала, что делать.
И глупая веселость его и французская фраза, которая
шла к нему как
к корове седло, сделали то, что я с чрезвычайным удовольствием выспался тогда у этого шута. Что же до Васина, то я чрезвычайно был рад, когда он уселся наконец ко мне спиной за свою работу. Я развалился на
диване и, смотря ему в спину, продумал долго и о многом.
Он редко играл роль в домашней жизни. Но Марья Алексевна была строгая хранительница добрых преданий, и в таком парадном случае, как объявление дочери о предложении, она назначила мужу ту почетную роль, какая по праву принадлежит главе семейства и владыке. Павел Константиныч и Марья Алексевна уселись на
диване, как на торжественнейшем месте, и
послали Матрену просить барышню пожаловать
к ним.
Приезжие
идут во второй зал, низенький, с широкими дубовыми креслами. Занимают любимый стол,
к которому привыкли, располагаясь на разлатых
диванах…
— Князь, мамаша вас
к себе просит, — крикнул заглянувший в дверь Коля. Князь привстал было
идти, но генерал положил правую ладонь на его плечо и дружески пригнул опять
к дивану.
Он решил отдохнуть немного и потом
идти опять
к Рогожину, как советовали, сел на
диван, облокотился обоими локтями на стол и задумался.
Все общество здесь снова было в сборе, кроме Егора Николаевича, который по славянскому обычаю
пошел к себе всхрапнуть на
диване.
Вернулся Платонов с Пашей. На Пашу жалко и противно было смотреть. Лицо у нее было бледно, с синим отечным отливом, мутные полузакрытые глаза улыбались слабой, идиотской улыбкой, открытые губы казались похожими на две растрепанные красные мокрые тряпки, и
шла она какой-то робкой, неуверенной походкой, точно делая одной ногой большой шаг, а другой — маленький. Она послушно подошла
к дивану и послушно улеглась головой на подушку, не переставая слабо и безумно улыбаться. Издали было видно, что ей холодно.
Вихров в ту же ночь поехал в Новоперхов, где разбойники содержались в остроге; приехав в этот городишко наутре, он
послал городничему отношение, чтобы тот выслал
к нему за конвоем атамана Гулливого, есаула Сарапку и крестьянку Елизавету Семенову, а сам лег отдохнуть на
диван и сейчас же заснул крепчайшим сном, сквозь который он потом явственно начал различать какой-то странный шум.
Я, кажется, был одним из немногих, который входил
к нему без доклада даже в то время, когда он пишет свой фельетон с короткими строчками и бесчисленными точками. Видя, что В.М. Дорошевич занят, я молча ложился на
диван или читал газеты. Напишет он страницу, прочтет мне, позвонит и
посылает в набор. У нас была безоблачная дружба, но раз он на меня жестоко обозлился, хотя ненадолго.
Это они говорили, уже переходя из столовой в гостиную, в которой стоял самый покойный и манящий
к себе турецкий
диван, на каковой хозяйка и гость опустились, или, точнее сказать, полуприлегли, и камер-юнкер обнял было тучный стан Екатерины Петровны, чтобы приблизить
к себе ее набеленное лицо и напечатлеть на нем поцелуй, но Екатерина Петровна, услыхав в это мгновение какой-то шум в зале, поспешила отстраниться от своего собеседника и даже пересесть на другой
диван, а камер-юнкер, думая, что это сам Тулузов
идет, побледнел и в струнку вытянулся на
диване; но вошел пока еще только лакей и доложил Екатерине Петровне, что какой-то молодой господин по фамилии Углаков желает ее видеть.
Потом он воротился
к своему столику и бросился на
диван в каком-то совершенном бессилии; видно было, что разговор с Круповым нанес ему страшный удар; видно было, что он не мог еще овладеть им, сообразить, осилить. Часа два лежал он с потухнувшей сигарой, потом взял лист почтовой бумаги и начал писать. Написавши, он сложил письмо, оделся, взял его с собою и
пошел к Крупову.
—
Иду, знаете, дозором, и вдруг вижу — благородные люди! И можно сказать, даже в очень веселом виде-с! Время, знаете, ночное-с… местожительства объявить не могут… Ну-с, конечно, как сам благородный человек… по силе возможности-с… Сейчас
к себе на квартиру-с… Диван-с, подушки-с…
— Первое, что я сделал, я снял сапоги и, оставшись в чулках, подошел
к стене над
диваном, где у меня висели ружья и кинжалы, и взял кривой дамасский кинжал, ни разу не употреблявшийся и страшно острый. Я вынул его из ножен. Ножны, я помню, завалились за
диван, и помню, что я сказал себе: «надо после найти их, а то пропадут». Потом я снял пальто, которое всё время было на мне, и, мягко ступая в одних чулках,
пошел туда.
— Это, должно быть, Петр Евстигнеевич, — проговорила она и, проворно встав с
дивана,
пошла к играющим в карты.
Сказавши это, он
пошел к себе в кабинет и лег на
диван в потемках, без подушки. Надежда Федоровна прочла письмо, и показалось ей, что потолок опустился и стены подошли близко
к ней. Стало вдруг тесно, темно и страшно. Она быстро перекрестилась три раза и проговорила...
На этот раз Лаевскому больше всего не понравилась у Надежды Федоровны ее белая, открытая шея и завитушки волос на затылке, и он вспомнил, что Анне Карениной, когда она разлюбила мужа, не нравились прежде всего его уши, и подумал: «Как это верно! как верно!» Чувствуя слабость и пустоту в голове, он
пошел к себе в кабинет, лег на
диван и накрыл лицо платком, чтобы не надоедали мухи.
Когда общество тронулось, я, в совершенном безразличии,
пошел было за ним, но, когда его скрыла следующая дверь, я, готовый упасть на пол и заснуть, бросился
к дивану, стоявшему у стены широкого прохода, и сел на него в совершенном изнеможении.
Шульцы ушли
к себе довольно поздно; старуха оставила
Иду спать на
диване в своей комнате и несколько раз начинала беспокойно уверять ее, что кто-то стучится. Ида раз пять вставала и ходила удостовериться.
«Как мальчишку, он меня учит», — обиженно подумал Пётр, проводив его.
Пошёл в угол
к умывальнику и остановился, увидав, что рядом с ним бесшумно двигается похожий на него человек, несчастно растрёпанный, с измятым лицом, испуганно выкатившимися глазами, двигается и красной рукою гладит мокрую бороду, волосатую грудь. Несколько секунд он не верил, что это его отражение в зеркале, над
диваном, потом жалобно усмехнулся и снова стал вытирать куском льда лицо, шею, грудь.
Входят Треплев и Полина Андреевна; Треплев принес подушки и одеяло, а Полина Андреевна постельное белье; кладут на турецкий
диван, затем Треплев
идет к своему столу и садится.
Проговоря это, Юлия вышла в угольную и, надувши губы, села на
диван. Спустя несколько минут она начала потихоньку плакать, а потом довольно громко всхлипывать. Павел прислушался и тотчас догадался, что жена плачет. Он тотчас было встал, чтоб
идти к ней, но раздумал и опять сел. Всхлипывания продолжались. Герой мой не в состоянии был долее выдержать свой характер: он вышел в угольную и несколько минут смотрел на жену. Юлия при его приходе еще громче начала рыдать.
Наутро прихожу комнаты убирать, его нет,
к игумену
пошёл, а она сидит на
диване с книжкой в руках, ноги поджав, нечёсаная, полуодетая. Спросила, как зовут, — сказал; давно ли в монастыре, — сказал.
После ужина, когда уехали гости, он
пошел к себе в комнату и лег на
диван: ему хотелось думать о монахе. Но через минуту вошла Таня.
У Дымова сильно болела голова; он утром не пил чаю, не
пошел в больницу и все время лежал у себя в кабинете на турецком
диване. Ольга Ивановна, по обыкновению, в первом часу отправилась
к Рябовскому, чтобы показать ему свой этюд nature morte и спросить его, почему он вчера не приходил. Этюд казался ей ничтожным, и написала она его только затем, чтобы иметь лишний предлог сходить
к художнику.
—
Пошли! Мне нехорошо… — сказал за дверью Дымов, и слышно было, как он подошел
к дивану и лег. —
Пошли, — глухо послышался его голос.
Я
пошел к Марье Виссарионовне; она лежала на
диване, металась, рвала на себе волосы, платье; глаза у ней бегали, как у сумасшедшей, в лице были судороги. Около нее сидела Пионова, тоже вся в слезах.
И, досадуя, что он не объяснился еще с Манюсей и что ему не с кем теперь поговорить о своей любви, он
пошел к себе в кабинет и лег на
диван. В кабинете было темно и тихо. Лежа и глядя в потемки, Никитин стал почему-то думать о том, как через два или три года он поедет зачем-нибудь в Петербург, как Манюся будет провожать его на вокзал и плакать; в Петербурге он получит от нее длинное письмо, в котором она будет умолять его скорее вернуться домой. И он напишет ей… Свое письмо начнет так: «Милая моя крыса…»
Чтобы не сказать лишнего и успокоить сердце, Никитин
пошел к себе в кабинет и лег на
диван без подушки, потом полежал на полу, на ковре.
Вы садитесь за стол, он садится рядом; перешли после обеда на
диван, он располагается у вас под боком;
идете к окну или гулять, — и он за вами.
Платонов. Ушла? (
Идет к двери и слушает.) Ушла… А может быть и не ушла? (Отворяет дверь.) Она ведь бес… (Смотрит за дверь.) Ушла… (Ложится на
диван.) Прощай, милая женщина!.. (Вздыхает.) И не увижу больше никогда… Ушла… Могла бы еще побыть минут пять…
Время в клуб воротиться,
к обеду…
Нет, уж поздно! Обед при конце,
Слишком мы протянули беседу
О Сереже, лихом молодце.
Стариков полусонная стая
С мест своих тяжело поднялась,
Животами друг друга толкая,
До
диванов кой-как доплелась.
Закурив дорогие сигары,
Неиграющий люд на кружки
Разделился;
пошли тары-бары…
(Козыряют давно игроки...
Дитя вошло в холодную залу и, оробев при виде всеми брошенного гроба, припало в уголок мягкого
дивана ближе
к двери той гостиной, где
шла обидная и тягостная сцена.
Петя утирает рукавом глаза, садится со вздохом на прежнее место и начинает вырезывать даму. Зайкин
идет к себе в кабинет. Он растягивается на
диване и, подложив руки под голову, задумывается. Недавние слезы мальчика смягчили его гнев, и от печени мало-помалу отлегло. Чувствуются только утомление и голод.
Аксинья отворила ей дверь в большую низковатую комнату с тремя окнами. Свет сквозь полосатые шторы ровно обливал ее. Воздух стоял в ней спертый. Окна боялись отпирать. Хорошая рядская мебель в чехлах занимала две стены в жесткой симметрии:
диван, стол, два кресла. В простенках узкие бронзовые зеркала. На стенах олеографии в рамах. Чистота отзывалась раскольничьим домом. Крашеный пол так и блестел. По нем от одной двери
к другой
шли белые половики. На окнах цветы и бутыли с красным уксусом.
Палтусов видел, что тон ее был гораздо нервнее обыкновенного. Он тихо улыбался,
идя за хозяйкой
к низкому
дивану около камина, скрытому наполовину развесистыми листьями пальмы.
Пошел к себе, спать на
диване, но не мог от горя.
Сбежавший вниз Карнеев застал княжну Лиду в глубоком обмороке. Бережно взял он на руки эту драгоценную для него ношу и быстро, мимо удивленных швейцара и лакея, понес ее
к себе наверх. Она не приходила в себя. Иван Павлович уложил ее на
диван. Одного из слуг
послал за нашатырным спиртом в ученическую аптеку, а другого за бутылкой лучшего вина, всегда имевшегося в запасе в буфете столовой Константина Николаевича.
Лизавета Петровна поразила меня! Я схватилась за ее руку и впилась в нее глазами, точно желая взять у нее, занять хоть на минуту ее душевную силу. Она
пошла прямо
к одной из женщин, сидевших на
диване,
к самой красивой; подошла, назвала ее по имени, поздоровалась, села рядом с нею и заговорила как ни в чем не бывало.
— Вы правы, Сигизмунд Нарцисович, правы, как всегда… Но что с Варей… Я
пойду к ней… — заторопился князь и даже уже привстал с
дивана.
—
Иди от меня, жалкий человек,
к твоей невесте, коли ты не в силах, несмотря на твою хваленую любовь, добыть меня! — вскочила с
дивана и почти крикнула княжна.
—
Иди, Катя, наверх
к императрице и поблагодари ее! — крикнул совершенно неожиданно для Екатерины Васильевны лежавший на
диване и хандривший Потемкин.
Хозяин
пошел его провожать. Губернатор перешел со своего кресла на
диван, поближе
к Антонине Сергеевне.